«Я всего-навсего пластилин»

30 апреля 2003, 10:11

Сегодня она — одна из самых интересных наших молодых актрис — и грает сразу в четырех значительных постановках Театра им. Вахтангова: «За двумя зайцами» режиссера А. Горбаня, «Амфитрионе» В. Мирзоева, «Дядюшкином сне» и «Царской охоте» В. Иванова. Причем последний спектакль был поставлен тем же режиссером несколько лет назад еще на сцене Щукинского училища для своих учеников, а студентка Аронова была удостоена за него премии Станиславского.

— Мария, вашу последнюю роль в спектакле «Царская охота» на большой сцене критики тоже считают удачей.

— О «Царской охоте» писали «неплохо» — устаревшая пьеса, устаревший спектакль. Безумно хвалили меня и опять не вспоминали режиссера. Но если говорить о профессиональных делах, все, что я представляю собой на сегодняшний день, получилось благодаря Иванову Владимиру Владимировичу. Хороший режиссер, великий педагог и мой творческий отец. Он увидел меня на экзаменах, слепил и сейчас трепетно относится к тому, что я делаю. Очень просто было бы использовать наработанный комедийный рисунок предыдущих ролей. А Иванов стирает все краски, заставляет ходить собственной походкой, говорить собственным голосом и, даря настоящие роли, пытается достать «через боль и кровь» то, что еще не видели. Раньше я стеснялась говорить о своих проблемах, но сегодня могу это сделать. Главная проблема в том, что я сама ничего не могу придумать, я пластилин, я хороший материал и хороший исполнитель, то есть полностью зависима от режиссера. И для меня ужасно, когда мне говорят общие фразы, а сейчас очень модно так работать, когда я должна придумать ход, мизансцену. Тогда я сажусь на собственные штампы, и это уже не работа, не шаг вперед, а топтание на месте. Кланяюсь в пояс Александру Горбаню за роль в спектакле «За двумя зайцами», но я не могу всю жизнь пользоваться одними и теми же красками.

— Вашу работу в спектакле «Амфитрион» вряд ли можно назвать неудачей, скорее наоборот.

— Володя Мирзоев очень талантливый режиссер и прекрасный человек, но его театр мне чужой. Не очень сложно оправдать монолог в положении вверх ногами, гораздо сложнее, на мой взгляд, заниматься настоящим психологическим театром. Иванов вытаскивает знакомые всем и каждому эмоции, привычные чувства и заставляет играть не левой пяткой, а собственной душой, кровью. И так надо играть каждый спектакль, и это, наверное, самое сложное. Мой режиссер Иванов, я ему доверяю полностью, мне с ним спокойно, и не понимаю, почему я получила Государственную премию за «Дядюшкин сон», а режиссер — нет. Может быть, вмешалась политика? Не понимаю и очень расстраиваюсь.

— Как же вы работаете в кино, ведь там нет Иванова?

— С трудом. В кино у меня очень большие проблемы. Я не владею киношной техникой, а любой материал вызывает у меня панику и стойкое убеждение, что я с ним не справлюсь. Может, со временем это пройдет.

— Были неудачи у Маши Ароновой?

— Главной неудачей считаю постановку Каца «Варвары». Я как актриса не справилась с материалом. А вот спектакль «Левша» целиком на моей совести. Изначально было непонятно, для кого спектакль?Если для детей, то там слишком много пошлости, если для взрослых — до взрослых проблем он недотянут. Дальше: режиссер Александр Горбань предложил заменить атамана Платова на атаманшу. Зачем? Мы могли ответить, что делаем спектакль о русской женщине, которая «коня на скаку остановит», про ее судьбину и т.д. Она увозит Левшу то ли мертвого, то ли инвалида, она будет тащить его всю жизнь, как любая русская баба…

— Но этого не было в спектакле!

— А этого и не могло быть. Маша Аронова смалодушничала и не настояла на своем. В какой-то момент устала и отпустила ситуацию, на что не имела права. И пусть не обижается Саша Горбань, но он использовал то, что было наработано в «Зайцах».

— Как относится ваш сын к маминому творчеству?

— Вспоминается случай из детства, когда он смотрел спектакль «Пышка» в Щукинском училище. Действие происходило в борделе. Я вышла полуодетая и запела: «Хотите, я на деле покажу, чем я любовь к мужчине разбужу…» И вдруг крик из зала: «Это моя мама!» И меня просто парализовало на сцене. Сейчас он взрослый, правильно воспитанный товарищ, гордится мамой.

— Чем он интересуется и не планируется ли актерская династия?

— Пока он очень увлечен насекомыми. Читает только специальную литературу. В школе, правда, его наградили грамотой за художественное чтение. И для меня это было неожиданно, ведь я считала, что у него отсутствует некая актерская наглость. Приятно ошибалась. Вообще-то из него может получиться хороший актер, но, с моей точки зрения, у него пока нет упертости, желания добиться чего-нибудь. Да и желания заниматься в театральной студии тоже. Хотя у нас с ним была «проба пера» — вместе озвучивали мультфильм. Я, конечно, ему подсказывала. Режиссировать Владиком я могу. И, к моему удивлению, он просто блестяще справился, да и ему самому очень понравилось. Ему сейчас II лет, и при взрослом юморе и взрослых реакциях он наивный и несовременный. Чему, впрочем, я очень рада.

— У вас есть любимые актеры?

— Недосягаемая звезда — Фаина Георгиевна Раневская, любимейшая. Безумно люблю Нонну Мордюкову, Инну Чурикову, Нину Усатову. Не понимаю, как Усатова работает, также не понимала, как работали Евгений Евстигнеев и Евгений Леонов. Из иностранных люблю Анни Жирардо. Очень люблю Роберта Де Ниро, нравится Аль Пачино, есть прелестные работы у Белуши, детская любовь — Адриано Челентано. Вообще мой тип мужчин-актеров — Павел Луспекаев и Михаил Александрович Ульянов.

— Есть любимые партнеры?

— Расскажу замечательную историю. В театре ставят «Оперу нищих», моего мужа играет Володя Симонов, ставятся «Варвары» — моего мужа играет Симонов, «Фрекен Жюли» — Володя играет моего жениха. После проб в сериале «Московские окна» звонит мне Юля Рутберг и спрашивает: «Ты стоишь или сидишь? Знаешь, кто будет играть твоего мужа?» — «Юля, замолчи, если это Симонов, я уйду из профессии!» Шутка, конечно, но у нас с Володей действительно хороший контакт. А если серьезно, то моим творческим братом и лучшим партнером является заслуженный артист России Слава Гришечкин. Очень понравилось работать с Панкратовым-Черным — влюбленный и восхищенный партнер. Я просто влюблена в Марину Полицеймако — потрясающая женщина. Моя последняя любовь, если говорить о партнерах, — Володя Стержаков. Помните рекламу майонеза: «Мама!» — «Вовочка!» Он фантастическое солнышко и мой двойник. На съемках мы все время прикалываемся.

— Как вы относитесь к рекламе?

— Как я могу к ней относиться, если сама в ней снимаюсь! Это очень большие деньги. Но, к сожалению, в России сейчас модно не приглашать на большие роли артистов, снимающихся в рекламе. Но если бы сказали, что я не буду играть из-за этого в театре, сразу бы бросила, не задумываясь. Потому что. основной полет и основное ощущение себя мне дает только театр.

— Тогда вопрос о ближайших театральных планах.

— Пока я отдыхаю и перечитываю классику. Только что закончила Гоголя, собираюсь перечитать Достоевского. Такое желание у меня возникло как следствие работы над «Дядюшкиным сном». К классике всегда надо возвращаться, и у меня как раз такой период. Есть задумка соединить любимого поэта Александра Блока и любимого режиссера в поэтической программе. Веду переговоры с Ивановым и держу кулаки, чтобы у него не пропало желание работать со мной над этим проектом.

— А что хотелось бы сыграть?

— Хороший водевиль и трагедию. Если бы у меня была другая внешность, я бы сыграла Медею. Очень хорошо чувствую, как надо ее играть.

— Ваш любимый режиссер Владимир Владимирович Иванов считает Марию Аронову трагикомической актрисой. А хорошей трагической актрисе внешность не помеха. Желаем, надеемся и верим. Пригласите на премьеру?

— Нет, не приглашу. Надо смотреть 20-й или 30-й спектакль, когда актеры уже распределились, когда появляется много нового. А на премьеры ходят только враги.

Рогнеда Смирнова